- ты ничтожество… - выплевывает вместе со сгустком крови. среди заклинаний затесался удар левой рукой наотмашь. в чужих глазах – презрение, смешанное со смирением. в неравных пропорциях. осознание собственного конца жизни вырывается хриплым хохотом, словно каркающий ворон, что несколькими минутами ранее улетел, вселился в брата и теперь пытался прорваться сквозь толщу помутненного рассудка того. докричаться.[/align]

брат не повышает голос, говорит обычно. лихорадкой прошибает все его тело, глаза бегают, в поисках чего-то, что виктор так и не смог обнаружить после. возможно, всего лишь, точку концентрации, которая помогла бы привести мысли в порядок и сквозь непрекращающийся поток бессвязных предложений, в которых виктор смысла не слышит, выдать что-нибудь более-менее логическое:
- он ненавидел тебя всю жизнь. говорил об этом каждый вечер. "виктор жалок, труслив и беспомощен, другое дело ты, ты пойдешь дальше. тебя будет ждать слава и сила, я точно знаю", - смеется снова, пугает стаю ворон, что обитала недалеко.

- авада кедавра, - вырывается изо рта тихо и даже рассудительно. зеленый луч ударяет прямо в цель. брат, ожидая участи, даже руки раскидывает в стороны, чтобы уж наверняка словить последний подарок виктора. падает навзничь. отраженный зеленый свет в глазах меркнет. те стекленеют, а руку виктора прожигает нечто, что после себя оставляет воспаленное клеймо.

глазам собственным не верит, когда, наконец, может рассмотреть размытые черты метки. прячет обернув ладонь носовым платком – всего лишь рана от нечаянного падения в схватке. осматривается по сторонам, в поисках свидетелей. те находятся спустя добрых пять минут, когда виктор успевает пожалеть о собственном решении и разрыдаться над телом убитого брата. как бы то ни было – он его родная кровь и у них могло бы быть что-то хорошее в будущем.

этот сон преследует его последние тридцать с хвостом лет. он даже научился с ним справляться, не обращать внимания по утру и не испытывать угрызений совести после весь день. бывает так, что сон пропадает на какое-то время. дает отдохнуть, чтобы ворваться в ночные видения виктора вновь. разбередить старую рану. только тогда он просыпается со слезами на глазах. но, хотя бы, не кричит проклятия на весь дом, пугая и жену и детей и соседей.

командировка в великобританию готовилась, едва ли, не за три месяца. совершенно секретные бумаги, разложенные в несколько картонных папок с шифрами, понятными только тем, кто их собирался изучать, едва ли не ежедневное напоминание за ужином для чжоу. в какой-то момент она даже воспылала желанием отправиться вместе с виктором, но быстро эта идея сошла на нет – дома дел хватает, среди которых пересадить цветы из одних горшков в другие. у каждого своя медитация – считает виктор, когда погружается в размышления во время утренней зарядки.

вещи в старомодном ридикюле уложены им самим. в том порядке, в котором ему будет удобно. на плечо – рабочий портфель. миссис крам уточняет все ли взял, мистер крам не задумываясь отвечает, что да. для маггла поездка в другую страну – целое путешествие, для мага – один пролет в камине, или хлопок трансгрессии. конечно, если он не предпочтет все прелести немагического перемещения между странами. поправляет галстук, прежде чем получить поцелуй от супруги и покинуть дом.

в министерстве магии получает последние указания, сжимает клеменную руку чуть сильнее, когда чувствует фантомное жжение. сегодняшний сон пробудил слишком много воспоминаний и ощущений, которые играют теперь новыми красками для самого виктора, погружая его в прострацию на несколько секунд, когда пальцами он растирает горячее клеймо.

один пролет по каминной сети.

на другом конце его уже ждут. встречают, жмут руку, сыпят какими-то сведениями и провожают во временный кабинет.
его привычный кабинет, как только удаются командировки в великобританию. в нем не меняется ни че го. такой же пустой и необжитый. для мебели книжные полки забиты книгами, которые никак не относились к делу, потому что были учебниками из хогвартской библиотеки. виктор бы понял стремление их выставить на видное место, если бы они некогда были заколдованы и сняв заклинания оказались более ничем не примечательными. но увы, они просто были ничем не примечательными.
выделялись учебники златопуста локонса, которые когда-то привозили и в дурмстранг, в количестве пары штук. они так и остались в стенах библиотеке где-то на самой дальней полке.

- мистер крам, я могу сопроводить вас в гостиницу, где вам сняли номер?. – в дверь после стука заглядывает миловидная девушка с волнистыми прядями у лица. виктор качает головой поджимая губы:
- скажите мне адрес и примерное расположение, я сам найду. разве что, вы найдете человека, который отнесет мои вещи в номер, - с сильным акцентом, вкрадчиво отвечает виктор, сунув руки в карманы брюк склоняет голову набок. девушка кивает, удаляется на несколько минут и возвращается с маленьким листочком яркого желтого цвета в руках. за ухом оставляет простой карандаш и увлеченно принимается рассказывать о расположении гостиницы. одной из тех, в которой обитают исключительно маги. от обычных людей она скрыта, так как находится в косом переулке.

в дурмстранге легенды ходили насчет косого переулка и о том, что некогда дракон, украшающий банк гринготтс был живым и дышал огнем. его заколдовал сам мерлин. поговаривали, также, что за своей нетленной броней, которая покрывает дракона полностью, дракон все еще жив и очень страдает. но кто верит в эти россказни?